НАЦИОНАЛЬНАЯ САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ: УГЛУБЛЕНИЕ ИЛИ РАЗРУШЕНИЕ?
(опубликовано: журнал «Вопросы литературы» 2017г.)
Адыгская литература в эпоху глобализации
В статье обозначены общие тенденции современного этапа развития адыгской (черкесской) литературы. Одна из них - неомифологизм, который можно рассматривать как результат влияний богатой национальной мифо-фольклорной традиции и неомифологического направления мировой литературы. На примере современных художественных произведений автор отмечает появление новых жанров, таких как роман-миф, роман-антиутопия, феномен которых обусловлен серьезными изменениями в аксиологии, усложнением поэтики. Знаковым явлением становится билингвизм.
__________________________
В современных условиях глобального культурного трансфера невозможно избежать влияния общих тенденций даже в пределах устойчивой традиционной культуры, какой еще до недавнего времени принято было считать адыгскую (эндоэтноним), или черкесскую (экзоэтноним). Кроме собственно национального социокультурного влияния современное художественное сознание адыгских авторов испытывает интенсивное воздействие других культурных моделей: русской, советской, западной, восточной. При этом каждая из них уже не существует в «чистом виде» и может быть названа так лишь весьма условно. На этом фоне закономерно усложнилась семантика художественных текстов современных адыгских авторов. Мыслеобразы зачастую пребывают не в одном, а в нескольких когнитивных полях, которые взаимно налагаются или противоречат друг другу.
Особенно важно влияние древнего, богатого мифо-фольклорного наследия черкесов. Фольклорные элементы и структуры, ассимилируясь, превращаются в литературные образы, мотивы, сюжеты, которые говорят не только языком символов, но становятся структурообразующей, семиотической фигурой.
1980-1990-е годы явились переломным этапом. В это время кризисное художественное сознание в поисках утраченной целостной картины национального космоса усиливает связи с мифом, фольклором. Оно испытывает серьезные трансформации, приближаясь к основной характеристике мифологического мышления, - его креативности, способности к литературному мифотворчеству.
Так возникает роман - миф в стихах «Мывэ лъэхьэнэ» - «Каменный век» Xабаса Бештокова (1985). Вслед за этим формируется целое направление современной адыгской литературы - неомифологизм, которое вряд ли можно рассматривать как спонтанное самостоятельное явление, не связанное с закономерностями общемирового литературного процесса.
В 1851 году вышел роман - миф Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит», предвосхитивший целое направление в мировой литературе начала ХХ века, которое в течение 30—40 лет почти одновременно появилось в Европе, России, США, странах Латинской Америки. Достаточно упомянуть знаковые произведения этого жанра. «Процесс» Ф. Кафки был написан в 1915 году и издан десять лет спустя, уже после смерти автора. С 1918 по 1920 год в американском журнале «The Little Review» публиковался роман «Улисс» ирландского писателя Д. Джойса. С 1926 по 1943 год издавался роман-тетралогия «Иосиф и его братья», в основу которого Т. Манном положен известный сюжет Ветхого Завета об Иосифе Прекрасном. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» был окончен в 1940-м, опубликован в 1966-м. В 1963 году в США вышел в свет роман Д. Апдайка «Кентавр». В 1967-м - «Сто лет одиночества» колумбийского писателя Г. Г. Маркеса. Из произведений советского периода можно отметить повести" притчи Ч. Айтматова «Белый пароход» (1970), «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977), роман «Плаха» (1986) и др.
Тенденция неомифологизма в адыгской литературе связана с появлением целого ряда художественных произведений: романов «Каменный век» (1985) Xабаса Бештокова, «Сказание о Железном Волке» (1993) Юнуса Чуяко, «Всемирный потоп» (1994), «Ночь Кадар, или Который справа» (2009) Мухамеда Емкужа, «Вино мертвых» (2002) Нальбия Куека. К жанру повести"притчи от" носится «Черная гора» (1997) Н. Куека.
Новый литературный жанр привнес в творчество адыгских авторов сложные приемы организации художественного текста - такие как аллюзия, интертекстуальность, реминисценция, код, символ, мифологема, архетип.
Поэтика нового литературного мифа отличается не только усиленной онтологической рефлексией, но и выраженным мифо-фольклорным влиянием. Подобные особенности национальной литературы обусловлены не только художественным сознанием, но и авторским бес" сознательным, за которое, в первую очередь, отвечают мифологический и фольклорный элементы. Этой же особенностью можно объяснить преимущественно архетипический способ художественного мышления черкесов.
Часть авторов художественных текстов отказывается от былых функций, столь актуальных для недавнего советского времени, - воспитательной, образовательной и т. п. Это связано с осознанием невозможности «объяснить» или даже художественно отразить «реальную действительность». Некоторые адыгские авторы тяготеют к фрагментарности сюжета, например, в упомянутых выше произведениях - романе «Вино мертвых» и повести «Черная гора» Н. Куека, что свидетельствует о влиянии постмодернизма на мироощущение автора. Главной задачей части современных произведений становится деконструкция как ответ на общенациональный кризис.
В историческом бессознательном адыгов Золотой век связан преимущественно с эпохой Нартов - аналогов Атлантов: «тогда, когда все начиналось» и происходило первый раз, когда Бог создавал свои первые творения и не было еще грозного всепожирающего дракона - Хроноса. Именно он, согласно первобытному сознанию, искривляет божественные деяния и деформирует сущности. Поиск совершенного общественного устройства и образа гармоничной счастливой личности как совокупной точки опоры побуждал создавать величественные памятники устного народного творчества. Так в каждый исторический период создавалась своя утопия.
Однако в настоящее время отношение к «Золотому веку Нартов» не столь позитивно и однозначно. Так, литературный метод русскоязычного адыгского писателя Джамбулата Кошубаева связан с радикальным переосмыслением художественных особенностей и нравственных категорий Нартиады. Современный кризис национальной культуры получает закономерный резонанс в его творчестве. Эволюционный этап переосмысления, низвержения прежней неоспоримой шкалы ценностей через смеховую стихию был замечательно объяснен М. Бахтиным: Разрушение эпической дистанции и переход образа из далекого плана в зону контакта с незавершенным событием настоящего (следовательно, и будущего) приводит к коренным перестройкам образа человека в романе (а в последующем и во всей литературе). И в этом процессе громадную роль сыграли фольклор, народно"смеховые истоки романа [Бахтин: 422].
В романе Дж. Кошубаева «Абраг» литературные персонажи с именами своих мифологических прототипов помещаются в сюжетные рамки, соответствующие нартскому эпосу. «Проигрывая» литературный текст через мифологический сюжет, автор применяет к нему современную культурную парадигму, начиная с решения основного художественного конфликта, кончая авторскими комментариями. Поэтому у читателя остается ощущение, что перед ним - тот же старый миф, только «откорректированный» новым временем. Имена литературных персонажей служат знаками, которые позволяют соотносить опыт героев-современников с опытом «прошлых судеб» их мифологических матриц. В этом случае оказывается неминуем конфликт двух несовместимых нравственных систем, - новой, неоднозначной, сложно структурированной, и старой, более примитив" ной, но и более цельной, содержащей значительный акцент на магическом. Автор придерживается определенной установки, которая исключает понятное дистанцирование от современной морали, тем самым он отказывается от обычного пафоса романтизации и героизации нартского эпоса. Авторское отчуждение приобретает форму пародии, гротеска. Это вполне объяснимо, так как наложение современных нравственных установок на старый миф вызывает комический эффект.
Обращаясь к смеховой стихии - пародии, сатире, иронии, - Дж. Кошубаев впервые применяет метод деконструкции, который разрушает структуру почти всех нравственных концептов адыгского мифа, приводя их к своей противоположности. Трансформируясь из фольклорного в литературный, адыгский миф в романе превращается из утопии в антиутопию. Писатель традиционен в использовании нартского героического эпоса как материала для романа, но с точки зрения метода является постмодернистом. Роман «Абраг» относится к жанру романа"мифа, вместе с тем в истории адыгской литературы это первая пародийная антиутопия.
Повесть кабардинского писателя М. Емкужа «Всемирный потоп» соответствует определению повести - притчи, одновременно это антиутопия. Появление жанра антиутопии кажется нам вполне закономерным в русле общего направления современной национальной литературы. Объективно существующая тенденция снижения реализуется за счет десакрализации, дегероизации, демифологизации (в творчестве Н. Куека, Ю. Чуяко, М. Емкужа, В. Мамишева), а также благодаря применению этих методов в пародийной и сатирической формах (роман «Абраг» Дж. Кошубаева). Кроме существенных трансформаций поэтики, это косвенно свидетельствует еще и о серьезных аксиологических сдвигах общественного сознания, которое впервые от идеализации «абсолютного эпического прошлого» и настоящего подошло к их критическому переосмыслению.
Соответственно, расширяются требования в отношении методологической базы научных исследований. Для цельного постижения композиционной структуры, жанровых особенностей современных произведений требуется новая методология, которая призвана не только понимать, но и декодировать художественный текст. Чтобы в той или иной степени отразить состояние современного сознания и окружающей действительности, художнику требуется особый шифр - знак, а исследователю - понятийный терминологический аппарат.
Тема маленького человека воплощалась в мировой и отечественной литературах на разных исторических этапах. Несколько десятилетий в центре внимания западной культуры (особенно кинематографа) находится главный герой, которого можно было бы обозначить как «социальный аутсайдер». Это класс маргинальных или асоциальных типов: мелкие жулики, представители сексуальных меньшинств, люди с пограничным состоянием психики или явными психическими расстройствами (например, главные герои фильмов «Человек дождя», «Пролетая над гнездом кукушки»). Типичный художественный конфликт, так или иначе разрешаясь, «случайно» обнаруживает значительный дремлющий потенциал «маленького» человека, снимает клише «неудачника», обнажает несостоятельность и порочность государственных институтов власти.
Этот образ героя-аутсайдера переместился в адыгскую литературу. Им становится маргинал, житель российских регионов в постсоветское время, который впервые начинает осознавать свою экзистенциальную и социальную роль или миссию, освобождается от навязанных идейно"политических и нравственных стереотипов. Таковы, например, герои повести «Всемирный потоп» кабардинского прозаика М. Емкужа. Ничем не примечательные, а порой странные люди со своими мелкими повседневными заботами при проекции на героическое прошлое оказываются архетипическими двойниками героев, духовных лидеров или пророков прошедших легендарных времен, но при этом они «дегероизированы» и деморализованы ущербной современностью.
На закате советской эпохи собственно адыгская литература все еще достаточно уверенно обозначала рамки национального литературного процесса, на фоне которого черкесская русскоязычная литература занимала маргинальное положение. Но в последующие годы мейнстрим смещается в сторону русскоязычной литературы. В настоящее время трудно найти автора, который наряду с родным языком не владел бы русским, поэтому национальная художественная литература ныне формируется на основе билингвизма. У адыгских авторов-билингвов, пишущих на родном языке, доминирующим (или языком мышления) оказывается один из адыгских диалектов; соответственно, у русскоязычных адыгских авторов ведущим является русский. При этом часть русскоязычных авторов родным языком владеет плохо или не владеет вовсе. Таким образом, билингвизм, типичный для современных адыгских авторов, отличается нестабильностью, так как сопровождается заметной тенденцией к деградации и утрате родного языка.
Автор-билингв пребывает в полифоничном языковом пространстве, многослойном, различными способами синтезированном духовном мире. Именно на стыке разноязычных миров и культур, в самой нестабильной конфликтной зоне формируются порой наиболее интересные художественные произведения. К ним относится поэтическое наследие русскоязычной кабардинской поэтессы Инны Кашежевой, яркий поэтический мир которой удивительно органичен и вместе с тем трагически раздвоен.
Преобладание русскоязычной художественной литературы над адыгоязычной в первую очередь связано с кризисом национальных языков, который обозначился в 1960-е годы после языковой реформы, когда Н. Хрущевым был подписан закон по реформированию программы обучения родным языкам. В то время никто не выдвигал альтернативного щадящего метода обучения русскому языку. По сути, это была принудительная реформа, связанная с переходом обучения детей начальных школ республик Северного Кавказа на русский язык, которого они почти не знали. С тех пор учащиеся полвека изучают родные языки как предмет, вместо того, чтобы изучать школьные предметы на родных языках хотя бы до 5 класса, как было прежде. В итоге выросло несколько поколений кабардинцев и балкарцев, не знающих своего языка. Порочная языковая реформа привела к деструктивным изменениям национальных языков в Кабардино-Балкарии и шире - северокавказском регионе. Эта ситуация сказалась на состоянии литературного языка - кабардинского, который имел в связи с этим заметное преимущество в сравнении с другими адыгскими диалектами.
Стагнация литературного языка повлияла на состояние художественной литературы. Так, в 2014 году в Союзе писателей КБР не было зарегистрировано ни одного нового прозаика, пишущего на родном языке, самым молодым оказался 40-летний поэт. По представлению ведущих кавказоведов, при сложившемся положении существование кабардинского языка продлится не более 30-50 лет. Общая тревожная картина подтверждается данными ЮНЕСКО, которая причисляет северокавказские языки к умирающим. Кризис национальных языков - один из самых важных факторов, влияющих на изменение литературного процесса, однако он далеко не исчерпывает и не объясняет всю ситуацию в целом.
Тенденция усиленного развития русскоязычной литературы закономерно обострила проблему ее идентичности. Русскоязычные адыгские авторы оказались в состоянии неопределенности: специалисты"кавказоведы причисляют их произведения к русской литературе, остальные российские литературоведы - преимущественно к адыгской.
На этом фоне проблема самоидентичности как правило не вызывает особых затруднений — почти все адыгские писатели позиционируют себя как национальные. Некоторое распространение получила идентификация художественных произведений по языковому принципу, однако пока еще не существует сколько-нибудь разработанной концепции, учитывающей целый комплекс необходимых критериев. Однозначное отнесение любого русскоязычного литературного произведения адыгских и других иноязычных авторов к русской литературе вызывает серьезные сомнения не только с точки зрения очевидной утраты принципа целостного подхода. Последний включает, в частности, критерии тематической специфики, авторского архетипического бессознательного, тесно связанного с непосредственным влиянием национального мифо-фольклорного компонента. Идентичность с позиций языковой принадлежности, кроме прочего, заключает в себе некоторые противоречия. Так, среди всех адыгских литературоведов давно установился полный консенсус по поводу определения русскоязычных адыгских просветителей как адыгских писателей. К ним относятся просветители первой волны, среди них автор «Черкесских преданий» С. Хан-Гирей. На русском языке написаны другие художественные произведения, такие как «Долина Ажитугай», «Персидский анекдот» С. Казы-Гирея, о которых восторженно отозвался Пушкин, когда в 1836 году опубликовал их в «Современнике». К русскоязычным адыгским просветителям относится Шора Ногмов, автор первой историографической версии «История адыхейского народа» (1817—1843). Эти просветители, получившие пре" красное образование в Петербурге, были офицерами кавказского горского полуэскадрона при Николае I. Из выпускников широко известной в свое время ставропольской гимназии, свободно владевших литературным русским языком, вышли писатель, публицист, главный редактор региональной газеты «Терские ведомости» Адиль-Гирей Кешев, писатель, публицист, лингвист Кази Атажукин. Крым-Гирей (Инатов), проживавший в Екатеринодаре (ныне Краснодаре), писал художественные произведения на русском.
Кажется вполне очевидным, что адыгская русскоязычная литература ныне выступает преемницей давней традиции, сформированной еще адыгским просветительством. Тогда что мешает относить к адыгской литературе современных русскоязычных авторов, представляющих разные адыгские субэтносы?
Определение идентичности художественных произведений с точки зрения языковой соотнесенности раскрывает другое противоречие. Художественные переводы на русский язык, как известно, являются аналогами оригиналов и причисляются к той же национальной литературе, которой принадлежит сам оригинал. Следуя же логике языковой идентичности, русские переводы должны относиться к русской литературе, (тогда как оригиналы - к соответствующей национальной).
На одной из переделкинских встреч, организованной журналом «Дружба народов» в 2007 году, при обсуждении проблемы идентичности художественных произведений от участника форума И. Абузярова прозвучало предложение исходить из авторского принципа самоидентификации, а после смерти писателя руководствоваться объективными особенностями его творчества (см.: [Размыкание пространства...]). Возможно, в решении этой проблемы требуется учитывать всю совокупность объективных и субъективных факторов.
Современная русскоязычная адыгская литература представляет собой сложный неоднородный феномен, в котором сосуществуют произведения с ярко выраженным национальным компонентом и те, которые смело могут быть отнесены к произведениям постсоветской российской литературы без заметной национальной манифестации. Например, роман М. Емкужа «Ночь Кадар, или Который справа» подчинен сугубо адыгской тематике, в ее основе - типичные мифо-фольклорные мотивы. Художественные произведения Вл. Мамишева, А. Макоева принадлежат адыгской литературе лишь с учетом сюжетных деталей, реминисценций, следов. С таким же успехом можно говорить об условно-национальном характере ряда других художественных произведений северокавказских литератур, в частности повести «Синь» современного осетинского прозаика Д. Бугулова.
Главный герой вспоминает о «зеленом городе», в котором лишь некоторые посвященные могут распознать Владикавказ. Этничность русскоязычной литературы Северного Кавказа варьируется в широком диапазоне - от ярко выраженной до латентной, почти не просматриваемой.
Впрочем, критерий этничности является лишь особым маркером, адресом, свидетельствующим о специфике национальной культурной почвы, особой укорененности в ней, истоках происхождения того или иного художественного произведения.
Одной из актуальных проблем национальных литератур Северного Кавказа, в том числе адыгской, остается проблема художественного перевода. Советская переводческая школа перестала существовать после 1990-х годов. Но несмотря на общий высокий уровень переводной литературы, даже лучшие ее образцы грешили этнографическими, точнее, психоэтнографическими несоответствиями, очевидными лишь для носителей аутентичных культур. Поэтому насущным становится вопрос обучения переводчиков из национальной среды. Решение этого вопроса возможно только на общероссийском уровне, например, путем выделения целевых мест на переводческом отделении Литературного института им. А. М. Горького.
В системе важнейших координат художественных произведений современной адыгской литературы можно определить новое, чаще глубоко драматическое видение исторического прошлого и будущего своего народа, роли личности в новом мире. Появляется и актуализируется новая шкала этических и эстетических ценностей, значительно усиливается постмодернистская чувствительность и экзистенциальное восприятие, которые инициируют темы абсурда, неприкаянности и одиночества, ощущения расколотого времени, пространства, общей мировой дисгармонии, усиление апокалипсических мотивов. Для отражения насыщенной картины изменившегося мира и художественного сознания современные писатели вынуждены находить иные, значительно более сложные формы художественного дискурса, который унифицируется с мировыми тенденциями и при" обретает черты, свойственные произведениям современной мировой литературы. Это доказывает универсальный принцип развития национальных литератур, в частности, доминирование мифопоэтики. Такие общие типологические схождения кажутся отнюдь не случайными: в них проявляются некие общие универсальные закономерности мирового литературного процесса. Несомненно и то, что подобная унификация осуществляется посредством русского и английского языков, открывающих доступ к глобальному информационному пространству. Русскоязычная адыгская литература, интегрировавшая элементы художественных методов мировой литературы, достигает нового уровня в средствах выражения национального образа мира и сознания. Однако эта ситуация представляется нам относительно нестабильной, и в условиях постепенного нивелирования родного литературного языка кажется неизбежной утрата национального художественного своеобразия, если только не будет предпринята серьезная попытка к реформированию национальных языков на государственном уровне.
Литература.
1. Бахтин М. М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Бахтин М. М. Литературно"критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. С. 392—427.
2. Размыкание пространства. Переделкинские встречи — 2007 // Дружба народов. 2008. № 4. С. 184—214.
Доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник КБИГИ, член Союза писателей РФ, член КПК (Клуба писателей Кавказа) Хакуашева М.